«Голубое» лобби правит миром?

Дрянная девчонка отправилась в международный центр, объединяющий «испорченных мальчиков» и «розовых» девочек для борьбы с натуралами.

Дело было летом в Загребе. В нашей квартире шел ремонт, и моя беспечная подруга дала нам ключи от странного жилища. «Это квартира двух моих подруг-лесбиянок, — объяснила она. — Они уехали на море, а ключи оставили мне — цветочки поливать. Поживете там тайком, никто и не узнает».

Так мы с мужем вселились в «нехорошую» однополую квартиру, где царила клиническая чистота. В прихожей — ряд огромных мужских ботинок. В ванной — полное отсутствие косметики. В шкафах — необъятные мужские рубашки и бесформенные брюки, окончательно зачеркивающие женский пол.

Всю неделю моего мужа мучил параноидальный страх, что в момент нашей контрабандной близости, когда мы лежим в чужой постели, лесбиянки ворвутся в квартиру. По ночам он вскакивал от каждого движения лифта и с криком «Они возвращаются!» бежал к двери. Я давилась смехом в подушки и спрашивала: «Ну что?! Что они могут нам сделать?!» «Они меня кастрируют, а тебя сделают сексуальной игрушкой!»

Днем от скуки я обследовала странное жилище с наглостью кошки. Меня волновала тайна чужого женского убожества, дозволяющего извращенную игру, но не подлинное обладание. На полках — порно-, лесбокассеты и бесчисленные папки с документами: «Политические партии, сочувствующие популяции LGBT» (лесбиянки-геи-бисексуалы-трансвеститы), «Политические партии — враги популяции LGBT», «Средства массовой информации — потенциальные объекты для работы». (Выражение «LGBT-популяция» звучало как что-то из области зоологии, как некий подвид человеческой особи.) Из документов, которые мне удалось прочитать — заявлений в масс-медиа, обширной переписки со всеми «голубыми» и «розовыми» организациями мира, — вырисовывалась картина захватывающей политической борьбы, мозговой центр которой находится в Лондоне и Сан-Франциско. Сеть ячеек, собственные газеты и журналы, акции и митинги протеста, богатейшие благотворительные фонды. В числе спонсоров гей-акций — могущественные банки и знаменитые гостиницы, автомобильные компании, крупнейшие телефонные компании, популярные водочные брэнды и многие, многие другие. Вот это размах! Сексуальная ориентация всегда казалась мне личным делом каждого, и как же я ошибалась! Оказалось, что секс — это серьезно, это большая политика. Случайное столкновение с миром однополой любви открыло мне, что секс стал оружием борьбы не только за наши тела, но и за наши души, избирательные голоса и в конечном итоге за власть.

Карл Маркс возвращается!

Хмурый серый Лондон в ноябре. Промозглый влажный холод, от которого ежится стайка гей-активистов на площади Сейнт-Джеймс с плакатами «Остановите гомофобию!». Я присоединяюсь к пикету у входа в Chatham House, где обычно читают лекции важные государственные деятели, и спрашиваю у немолодой лесбиянки по имени Черри: «Кто провинился на этот раз?» «Польский премьер-министр, — объясняет она. — Мы ждем, когда он появится здесь с визитом, и выразим ему свой протест и международную солидарность с нашими польскими братьями и сестрами». Черри машет плакатом «Польский режим преследует геев!» и кричит: «Геи и лесбиянки всех стран! Объединяйтесь!»

Что же натворил бедняга польский премьер-министр? Он осмелился заявить, что «гомосексуальность ненатуральна», а «семья, напротив, естественна, и государство должно стоять на страже интересов семьи». И он не хочет видеть в своей стране публичных шествий, пропагандирующих нетрадиционные ориентации. «Мы немедленно потребуем изгнания Польши из Евросоюза, — заявляет пылкая Черри. — Это нарушение прав человека. И поверьте, нас услышат». (Черри знает, о чем говорит: гей-лобби в Европарламенте — одно из самых влиятельных. Еще в 1998 году Европарламент принял решение о недопустимости принятия в Евросоюз стран, где ущемляются права секс-меньшинств, а также официально расширил понятие «семьи»: теперь по законам это может быть гей- или лесбо-семья. А недавно Европарламент отверг кандидатуру министра Италии по делам Евросоюза Рокко Бутильоне на пост комиссара юстиции из-за его заявления, что гомосексуализм с точки зрения церкви — грех. (Евросоюз предоставляет немалые финансовые дотации различным общественным движениям секс-меньшинств.)

Узнав, что я из России, меня окружают несколько активистов. «Мы слышали, что вас можно поздравить, — говорят они. — Следующей весной в Москве должен пройти первый «Парад гордости» геев и лесбиянок. А как вообще к секс-меньшинствам относятся в России?» «Не слишком хорошо, — объясняю я. — Мы сейчас озабочены падением рождаемости. Русский народ медленно исчезает». «Рождаемость? — удивляется Черри. — Но в мире и так полно народу». «Дети — это слишком дорого», — ворчливо замечает модно одетый мужчина (?) лет тридцати. При слове «дети» у присутствующих на лицах появляется одинаково брезгливое выражение.

Вежливый полицейский просит всех нас встать за ограждение. «У нас чудесная полиция, — восторгается Черри. — Среди полицейских много геев, которые всегда участвуют в наших парадах. Мы ведем среди полиции разъяснительную работу, и они теперь просто душки».

На вопрос, каким ей видится идеальный мир, Черри задумывается: «Ну не знаю! Идеальный мир, когда мужчина может подойти на улице к другому мужчине и пригласить его на ужин без риска получить за это в морду. Или когда я могу предложить стаканчик в баре незнакомой женщине и встретить в ответ понимание».

Черри хихикает и продолжает агитацию: «Права геев и лесбиянок занимают центральное место в борьбе за права человека. Ведь что такое сексуальная ориентация? Это то, кто ты есть, твое «я». Вам что-нибудь говорит имя Карл Маркс?» (Я уже не знаю, смеяться мне или плакать. Каждому новому движению достаются в наследство идеи предыдущих движений. Стоило рухнуть Советскому Союзу, как Запад немедленно подхватил знамя коммунистической идеологии. Карл Маркс сейчас в Лондоне или Париже — это стильно, модно, это cool.) «Карл Маркс — это мой дедушка!» — заявляю я (что в известном смысле правда. Он, на пару с Лениным, всеобщий российский дедушка.) «В самом деле? — на секунду удивилась Черри. — Как это мило!» «Но я не помню, чтобы Маркс что-то говорил о гомосексуалистах?» — «Не надо смотреть на это так узко, дорогуша. Маркс проповедовал всеобщее равенство, а значит, и равные права для людей всех секс-ориентаций. Вы, русские, все извратили».

Мы уже готовы сцепиться на тему, кто же все извратил, как раздается громкое улюлюканье — польский премьер-министр улизнул от геев через боковой вход.

Где они находят друг друга?

В Интернете и в барах, разумеется. Знаменитый лондонский район Сохо — малинник для геев. Здесь даже проводят экскурсии по клубам для представителей секс-меньшинств. В гей-бар «Адмирал Дункан» меня привел коллега из Daily Telegraph Маркус Уоррен. Этот бар шесть лет назад подорвали гомофобы (гей-ненавистники) — при взрыве три человека погибли, 80 получили ранения. Сейчас вновь отстроенный «Адмирал Дункан» еще более популярен, чем раньше.

Маркус смущен (он первый раз в таком месте). «Какое жалкое зрелище! — подавленно шепчет он. — И бармены нам явно не рады». Зрелище и впрямь отталкивающее — всюду мужские парочки, бросающие друг на друга нежные до омерзения взоры. В углу здоровенный дяденька «голубит» стройного романтичного юношу. Все здесь выглядит порочным, даже пиво. Кажется, посетители прячут лошадиные копыта в специальной ортопедической обуви, а на головах у них, под волосами, пробиваются маленькие рожки.

«И все же я спокойно к ним отношусь, — замечает Маркус. — В этом есть известная выгода для натуралов. Когда я жил в Нью-Йорке, где по статистике на 8 женщин приходится всего 5 натуральных мужчин, я вовсю пользовался ситуацией. Приятно, когда среди дам такая бешеная конкуренция».

В бар входит высокий элегантный мужчина в очках. «Смотри, какой красавчик! — возбужденно шепчет Маркус. — И совсем не похож на гея». В эту минуту красавчика уводит усатая «подружка». «А ты никогда не пробовал …?» — спрашиваю я. «Нет, но, может быть, мне просто не встретился хороший мужчина», — мечтательно говорит Маркус, который еще несколько лет назад дал мне серьезные основания считать себя натуралом. Я хватаюсь за барную стойку, чтобы не свалиться со стула, и возмущенно кричу: «И ты, Брут!»

Рядом с нами садится парочка — яркий, стройный гомосексуалист и рыжая, толстенькая девчонка-хохотушка с прелестным личиком. «Вот тебе типичная fag hag (hag — буквально «ведьма, карга»), — поясняет Маркус. — Так называют девушек, которые выбирают себе в друзья геев. Они появляются вместе на людях, болтают, секретничают. Для девушки друг-гей — это «модный аксессуар», так же, как и она для него. Девушки fag hag — обычно веселые, шумные, занятные, похожие на тебя».

И я немедленно вспомнила свою подругу Татьяну, уже десять лет живущую в Лондоне, — типичную fag hag. Копна красных волос, роскошное тело, эмоциональные жесты. Пьет водку стаканами, курит одну сигарету за другой и любит рассказывать о своей дружбе с миром «параллельного секса». «Когда я приехала в Лондон в 92-м году из разорванной России, через всю Восточную Европу в огне балканских войн, я была в шоке, попав на первую лондонскую вечеринку, — вспоминает Татьяна. — Взрослые, милые люди совершенно серьезно обсуждали вопрос, надо ли курице жить в загоне или политически корректным будет позволить ей бегать на лужайке (кстати, и яйца от этого вкуснее). Я поняла, что попала в Зазеркалье, перевернутый мир. Я хотела стать такой, как они, — обеспеченной, политкорректной, покупать втридорога good life fish (рыбу, прожившую хорошую жизнь), носить бесполую одежду, бороться за права человека. Я завела себе друга-гея (мы с ним вместе даже снимали квартиру). Он приходил и уходил незаметно, как кошка, показывался со мной на людях, но через полгода у меня сдали нервы. Это был беспрерывный вызов моему женскому эго. Ведь я хороша собой, какого черта он на меня не реагирует?! Я его выгнала (тем более что он не мыл полы). Потом я вступила в одну сумасшедшую организацию по защите прав лесбиянок, даже из солидарности участвовала в их парадах, но они меня разочаровали. Не верь их заявлениям: «Мы за равные права для всех». Они высмеивали мою любовь к мужчинам, говорили, что это старомодно, консервативно, только отсталые идиотки могут любить таких грубых животных, как мужчины. Я не знаю, как англичане размножаются. Нет, знаю, за них размножаются эмигранты. Я жила три года с англичанином, очень хотела ребенка от него, но мне пришлось сделать аборт, потому что его мамаша называла меня «восточноевропейская-сучка-охмурившая-моего-мальчика». Здесь мужчины стесняются быть мужчинами, а женщины — женщинами. Посмотри, как они одеваются: женщины нарочито грубо (тяжелые ботинки или сапоги, мешковатые брюки), мужчины — чересчур женственно (обтягивающие брюки, вызывающие рубашки). Или как пел Робби Уильямс в знаменитой песенке: «В Лондоне все лучшие женщины уже замужем, а все красивые мужчины — геи».

Поддерживал ли Господь Бог «голубых»?

Как относился Христос к геям? Это серьезный вопрос для англиканской церкви, в которой немало священников открыто сожительствуют с любовниками и даже благословляют однополые браки. А новый архиепископ Кентерберийский не скрывает своей симпатии к гей-лобби. Преподобный Дэйвид Филипс из «Христианского общества» — один из немногих служителей церкви традиционной ориентации. У него прекрасная семья и двое детей.

— Вы слышали историю о пожилом священнике Гарри Хэммонде? — спрашивает преподобный Дэйвид. — Два года назад он осмелился выйти на улицу с плакатом «Остановите гомосексуализм!» и с надписью «Иисус — наш Господь Бог». Разъяренная толпа гомосексуалистов с криками окружила его. Его толкнули, и он упал на землю. Подоспевшая полиция арестовала несчастного старика, поскольку его плакат сочли оскорблением для граждан. Он был приговорен судом к штрафу. От потрясения Хэммонд скончался. Была подана апелляция в вышестоящий суд, который ее отклонил на основании того, что одно предположение, что гомосексуализм аморален, оскорбляет граждан нетрадиционной ориентации.

— Но суд не может изменить двухтысячелетние основы христианства? В Библии четко сказано, что гомосексуализм — это грех.

— Быть христианином в политкорректной стране — нелегкое дело, — вздыхает мистер Филипс. — Нас еще не контролируют, когда мы читаем проповеди, но мы сейчас дважды подумаем, прежде чем задеть кого-то. Да и как мы можем смотреть в глаза прихожанам, когда, к примеру, известный священник Джефри Джон живет с викарием-геем. Да что Великобритания! Один епископ в Канаде проводит торжественные однополые бракосочетания. В США Американская Епископальная церковь посвятила в священники человека, который бросил свою жену из-за любовника-гея. Мы живем во времена абсурда, когда уважение к христианским доблестям утрачено, и церковь переживает серьезный кризис.

— В Великобритании гомосексуалисты имеют все: уважение, респектабельность, политическое лобби. 5 декабря вступает в силу закон о гражданских однополых браках. Чего же они хотят еще?

— Они хотят сломать существующую иерархию ценностей, заставить весь мир признать их ненормальность НОРМОЙ. Их агрессия проистекает из подсознательного чувства вины.

— Как прокаженные в Средние века, — замечаю я. — Говорят, прежде чем человек отправится к дьяволу, он успеет спровадить в ад немало душ.

— Верно. Они сумели сделать гомосексуализм МОДОЙ. И это самое страшное. Посмотрите современные фильмы, где у главной героини обязательно есть дружок-гей — симпатичный, остроумный, веселый, преуспевающий. Один мой приятель, женатый человек с ребенком, несколько лет назад был геем. Вот как он это объяснял: «Мне хотелось отличаться от других. Ведь геи — такие стильные, модные, необычные».

Сейчас появились организации бывших геев, которые из любви к Христу пытаются отказаться от своей ориентации. Вам стоит встретиться с кем-нибудь из них.

Пингвины все же одумались

Чарльз К., тридцатилетний холостяк (отказался от секса с мужчинами по религиозным соображениям, но так и не пришел к сексу с женщинами), так рассказывает о своем «совращении»: «Ты знаешь, что такое пубертатный период у подростков? Для парней — это ад. В пятнадцать лет ты весь покрыт прыщами, застенчив и туп до ужаса, а между ног у тебя болтается чертова штука, которую ты не знаешь, куда засунуть. Девчонкам ты напрочь неинтересен, до взрослых женщин еще не дорос. Что делать? Один одноклассник, который давно ЭТИМ занимался, познакомил меня с первым моим мужчиной по имени Колин. Он был умный, толстый, богатый пятидесятилетний бизнесмен, очень тонкий и всепонимающий. Пригласил меня домой, поставил классическую музыку, мы пили и разговаривали, и я был ужасно горд, что взрослый мужчина держит себя со мной на равных. Потом это случилось. Я сразу шагнул в другой мир. Во-первых, я почувствовал себя взрослым, во-вторых, у меня появились карманные деньги, и, самое главное, мне облегчили муки полового созревания. Во всем этом многое было неприятно и даже отвратительно, но были и неожиданные ощущения (Колин иногда творил чудеса). После Колина появился новый друг, потом еще один, так я вошел в этот круг. Многие проблемы стали решаться сами собой, например, работа. Но мне тридцать лет, я ни разу не был с женщиной и даже не знаю, на самом ли деле я гей или так сложились обстоятельства. Однажды в Сан-Франциско на Параде Гордости геев я видел старых американцев, они шли в обнимку с молоденькими китайскими и корейскими мальчиками и плакатами «Требуем зеленую карту (разрешение на проживание и работу) для наших возлюбленных». Это та же проституция. Вообще в Америке геям живется даже вольготнее, чем в Великобритании. Вы слышали эту историю о нью-йоркских пингвинах?»

Я киваю. В 1998 году два пингвина-самца, Рой и Сило, из Нью-Йоркского зоопарка начали совместную жизнь и даже пытались вместе высидеть яйцо, подкинутое работниками зоопарка. Что тут началось! Они стали иконами международного движения геев. О Рое и Сило сняли несколько фильмов, у них даже брали «интервью», дарили им подарки на Валентинов день. Кончилось все это комически (а для геев трагически): Сило нашел себе подружку и стал натуралом.

Новые масоны, или Конец белой расы

«Ничего удивительного, что геи так богаты, — говорит председатель организации «Христианский голос» Стивен Грин. — Они не тратят деньги на детей, им не приходится содержать женщин в период беременности или ухода за ребенком. В геевской «семье» обычно оба члена работают».

Организации Стивена Грина не раз приходилось сталкиваться с гей-лобби. Этим летом «Христианский голос» выступил с протестом против засилья геев в полиции, считая, что они не могут объективно расследовать преступления против морали. Ответный удар последовал незамедлительно. Банк, в котором организация держала счет, заявил, что отказывает «Христианскому голосу» в обслуживании.

«Все это напоминает мне мировую «Коза ностру», — замечает Стивен Грин. — Горстка влиятельных людей сосредоточивает в своих руках деньги и власть».

«Почему от нас так много шума? — говорит один из самых известных геев Великобритании журналист Пэрис Мэтью. — Посмотрите на евреев. Их тоже немного, но весь мир только о них говорит».

— Вы сравниваете геев с евреями, господин Пэрис, — говорю я. — Но евреи — это нация. Вы тоже хотите стать нацией, разбросанной по свету?

Мой собеседник лишь загадочно хихикает. Пэрис Мэтью — властитель дум, ведет еженедельную колонку в самой уважаемой английской газете «Таймс». Я шла на встречу, готовая к сражению. В недавней статье о геях Пэрис гордо написал: «We are winning. Because we are» («Мы выигрываем. Потому что выигрываем»). Мне хотелось напомнить ему, что мы, женщины, еще существуем и главная битва еще не окончена. Но, увидев маленького, благовоспитанного человечка, потеряла весь запал.

— Вы упрекаете геев в том, что мы слишком агрессивны, но посмотрите, какой прогресс! — восклицает Пэрис. — Десять лет назад быть геем в Великобритании было так же скандально и опасно, как сейчас быть антигеем. Мы сделали гомофобов НЕМОДНЫМИ.

— А гомосексуализм модным. Вы подталкиваете тинейджеров к выводу, что традиционный секс скучен и консервативен, а значит, вербуете новых сторонников.

— Не согласен. Можно попробовать однополый секс из желания быть модным, но это либо нравится, либо нет, и человек приходит к собственному выбору.

— О чем вы?! Мода для юных — это все. Люди идут в скинхеды, становятся коммунистами или панками только потому, что находят в этом фишку, делающую их не похожими на всех.

Какое-то время мы ведем бесплодный спор, и я внезапно спрашиваю Пэриса:

— Почему вы со мной неискренни?

Пэрис отводит глаза:

— Это правда, я неискренен. В каждом деле должен быть «добрый следователь» и «злой». Внутри нашего движения я «добрый следователь», и все те аргументы, которые вы приводите мне сейчас, я сам не раз выдвигал против своих. Вам нужно поговорить со «злым следователем» — Питером Тэтчелом.

Пятидесятитрехлетний Питер Тэтчел — легенда гей-движения. Еще в 1971-м он вступил во «Фронт либерализации геев» и вышел на Парад Гордости с плакатом «Гей, гордый и сердитый». Он — организатор бесчисленных акций протеста и митингов, сотрудник всех крупных гей-изданий, а также один из создателей фонда прав человека, куда за помощью обращаются представители секс-меньшинств из разных стран. (Любопытная вещь: достаточно быть геем или лесбиянкой, чтобы претендовать на политическое убежище в Великобритании.)

— Человек по своей природе бисексуален, — заявляет Питер Тэтчел. — Он не рождается геем или straight («прямой», традиционный). Человеческая сексуальность гораздо богаче и разнообразнее. Например, певец Том Робинсон был счастливым геем, сейчас он так же счастлив с женщиной. Или в одном африканском племени мальчики проходят специальный обряд посвящения в мужчины, который включает в себя секс со взрослым воином. После этого мальчики женятся, заводят детей. Гены предрасполагают к определенной сексуальной ориентации, но не определяют ее. Здесь много факторов: культурные традиции, общественное давление, первые сексуальные впечатления, воспитание.

— Но ваша гей-пропаганда как раз и создает эти факторы. Вы провоцируете гомосексуальные наклонности в подростках.

— Мы помогаем людям выявить те наклонности, которые раньше подавлялись. Вот тебе пример. Несколько дней назад мой сосед ворвался ко мне в час ночи и заявил: «Питер, мне кажется, я гей». Я его спрашиваю: «У тебя есть подружка?» Он говорит: «Есть, и у меня с ней хорошо». Но тут он буквально прыгнул на меня, и у нас случился сумасшедший секс. Как видишь, сосед оказался бисексуалом.

— Это твоя вина. Ты маячил перед ним постоянным искушением.

— Я лишь помог ему показать свое «я». Сексуальная ориентация — это право человека выражать себя.

— Что насчет прав женщин? Вы отбираете лучших и самых красивых мужчин у нас.

— Какая ты жадная! Нас всего десять процентов. Тебе мало остальных 90 процентов мужчин?

— Но десять лет назад вас было только три-четыре процента, а через десять лет вас будет двадцать процентов. Как только в школах деткам начнут рассказывать, что все сексуальные ориентации равны, западная раса перестанет размножаться. А зачем? Я читала письмо мэра Лондона Кена Ливингстона в гей-журнал «Гордость», где он обещает начать серьезную кампанию в лондонских школах против гомофобии.

— Почему я должен беспокоиться о размножении белой расы? Мусульмане и черные делают достаточно детей, а мне нравится мир всех цветов.

— Но погибнет не только ваша раса, но и ваша культура, западная цивилизация.

— Значит, возникнет новая культура. Это можно только приветствовать.

На прощание я пообещала Питеру Тэтчелу, что создам новое международное движение в защиту прав pussy (вагины).

Эпилог

Дождливым лондонским вечером я сидела в баре для лесбиянок Candy-bar и наблюдала, как немолодые офисные тетки в деловых костюмах после работы целовались взасос. Бедные искалеченные кошечки! Кому нужна в этом мире выродившихся мужчин pussy? «Кликнете» в Интернете на слово gay — 125 миллионов ссылок, а на pussy — всего 15 миллионов. Геи побеждают с огромным отрывом. Где же истина и естество? Где же страсть, естественная, как сама жизнь, в пламени которой рождаются будущие поколения? Где законы, выросшие из здорового опыта поколений?

Западная Европа вступает в сумерки своего существования. Его осенняя красота несет на себе печать вырождения. Диктатура гей-политкорректности отрицает прежде всего Творение, всемогущее, безграничное Творение, которое есть жизнь, свет, земля, мысль, растение, животное, человек. Размножение — вселенский закон, почетный, священный, божественный акт. Если Размножение теряет статус человеческого Закона, цивилизация гибнет. (Достаточно вспомнить крушение римской и греческой цивилизаций.) Как только мужчины утрачивают интерес к женщине, общество теряет почву под ногами и распадается на куски. Закат pussy знаменует собой закат империи. На смену изнеженным, высококультурным геям приходят варвары, мачо-насильники, сметающие все на своем пути и чующие женщину, как людоед чует свежее мясо.

Так что же такое гомосексуализм? «Это обычная лень, дорогая, — уверяла миссис Джонс в знаменитой книге Хелен Филдинг «Дневник Бриджит Джонс». — Они просто не хотят утруждаться, чтобы заводить отношения с противоположным полом. Ты же знаешь, как люди заражаются этими глупыми идеями. Их всегда можно отговорить». Ах, если бы!

Дарья АСЛАМОВА

Источник