Приняв евро в качестве официальной валюты, Литва идет на серьезный риск, утверждает корреспондент The Washington Post Мэтт О’Брайен. Данное решение продиктовано не экономическими, а политическими соображениями, убежден журналист, так как литовцы руководствуются стремлением отдалиться от России.
Как отмечает корреспондент The Washington Post Мэтт О’Брайен, «не каждый день кто-нибудь запрыгивает на борт «Титаника» после того, как он уже столкнулся с айсбергом. Однако Литва это сделала, официально став девятнадцатым членом еврозоны».
По словам журналиста, это еще одно напоминание о том, что евро всегда было больше связано с политикой, чем с экономикой. Ирония, по мнению О’Брайена, состоит в том, что это «политика, которая, вовлекая в себя новые страны, вытесняет старые».
В случае Литвы, эта политика сводится к формуле «освободиться от России». В этой формуле обобщены последние 100 лет литовской истории, убежден автор материала The Washington Post. Характерно, что после «вторжения» России на Украину поддержка вступления в еврозону выросла в Литве с 41 процентов в 2013 до 63 процентов в настоящее время.
Как напоминает О’Брайен, Литва привязала свою валюту к евро в 2002 году. И, как и для других стран Балтии, это закончилось для нее довольно плохо. Литва увязла в долгах, дефицит ее платежного баланса достиг 14 процентов ВВП в 2007 году, так как ставки, которые были слишком низкими для ее догоняющей экономики, заставили цены жилье стремительно взлететь.
Как еще раз подчеркивает автор материала, экономика не имеет для евро никакого смысла, лишь политика удерживает его от краха. Евро традиционно является «памятником мира и процветания, который имеет моральный авторитет в послевоенной Европе». «Но вы не можете съесть моральный авторитет, и люди не готовы вечно голодать за идею “Европы”», — убежден О’Брайен. «На каждую Литву, которая торопится запрыгнуть на “Титаник”, есть Греция, которая ищет спасательные шлюпки, чтобы с “Титаника” спастись», — резюмирует автор The Washington Post.