Россия надеется «прирастить» территорию арктического шельфа площадью 1,2 миллиона квадратных километров в Северном Ледовитом океане. Это позволит увеличить углеводородные ресурсы страны более чем на 5 миллиардов тонн условного топлива. Глава Минприроды Сергей Донской сообщил, что Россия подготовит и направит весной в Комиссию по границам шельфа ООН финальную версию заявки о расширении территории.
По словам Донского, помимо прочего, увеличение российской территории «расширит наш плацдарм обеспечения геополитических интересов в Арктике за счет установления юрисдикции и контроля над деятельностью на морском дне».
Речь идёт о хребте Ломоносова, который Россия считает продолжением своего континентального шельфа. В соответствии с Конвенцией по морскому праву 1982 года, за каждым из приарктических государств закреплена двухсотмильная прибрежная зона. Однако если имеются доказательства продолжения континентального шельфа за пределами этой зоны, то арктические границы государства могут быть расширены.
В 2001 году Россия уже пыталась доказать свои права на хребет Ломоносова. Однако тогда заявку отклонили из-за недостаточных, как посчитали в ООН, доказательств.
На эту территорию претендуют также Норвегия, Дания, США и Канада. Каким может быть решение ООН в свете резкого «похолодания» политического климата в последний год?
И сможет ли Россия в условиях санкций, падения цен на нефть продолжать неоднократно заявлявшийся руководством страны курс на укрепление наших позиций в Арктике?
— Я надеюсь, что в ООН сумеют отойти от политических предубеждений, рассматривая нашу заявку, — говорит известный полярник, первый вице-президент Русского географического общества, президент Государственной полярной академии, член-корреспондент РАН Артур Чилингаров. – Мы последние 5 лет серьёзно готовились, собирали доказательную базу. Вели глубоководные исследовательские работы. Мы учли все замечания к прошлой нашей заявке на эту территорию арктического шельфа. Надеемся на объективную оценку нашей работы со стороны экспертов ООН.
Кроме того, Россия всегда подчёркивала, что она за международное сотрудничество в Арктике и не собирается вытеснять отсюда, кого бы то ни было.
— Помешают ли освоению Арктики санкции и связанные с ними экономические и финансовые трудности? В частности, запрет на передачу России технологий глубоководной добычи нефти.
— Общая линия такая: что не сможем купить заграницей, произведём сами. У нас есть такие возможности. Есть наработки и в судостроительной промышленности, и в металлургической. Что касается новых ледоколов, то мы в состоянии их строить самостоятельно, без иностранного участия.
— Россия, подавая заявку на продолжение нашего арктического шельфа, как бы инвестирует в будущее, — говорит главный редактор журнала «Арктические ведомости» Александр Игнатьев. – Сейчас широкомасштабно осваивать Арктику мы не можем. Это очень дорого.
Долгое время говорилось о разработке Штокмановского и других арктических месторождений. Но всё это откладывается. Нефть качают только на Приразломном месторождении, где себестоимость её добычи довольно высока.
А вот научные исследования, для того, чтобы подать аргументированную заявку в Комиссию по арктическому шельфу при ООН – это сравнительно небольшие затраты, учитывая огромные выгоды, которые мы можем получить в будущем.
— В ООН, как известно, сильно влияние США. Насколько вероятно, что в нынешних геополитических условиях нашу заявку признают обоснованной и согласятся закрепить за Россией огромные территории арктического шельфа?
— Трудно сказать. Без политики, наверно, не обойдётся. Собранные доводы принадлежности этой части шельфа России должны быть убедительными. Работало научно-исследовательское судно, целые научные институты, привлекались подводные лодки. Я думаю, что с 2001 года, когда мы впервые подавали заявку на эту часть Арктики, мы провели большую работу, учли все замечания, которые были сделаны нам тогда.
О том, что можно ждать успеха говорит и то, что Комиссия по континентальному шельфу при ООН совсем недавно признала частью России шельф в Охотском море. Там мы теперь можем устанавливать свой режим по добыче биоресурсов.
— Международная конкуренция на арктическом направлении усиливается?
— Да, сейчас мировое внимание к Арктике очень высокое. Даже страны, находящиеся далеко от этого региона, открывают свои исследовательские станции, строят ледоколы. 6 стран были приняты в Арктический совет в качестве наблюдателей. Среди них такие серьёзные государства, как Китай, Индия, Япония…
Конечно, и мы не должны оставаться в стороне. Поэтому я считаю, что некоторое усиление военного присутствия России в Арктике оправданно. Хотя ни о какой милитаризации этого региона речь не идёт. Воинский контингент, размещённый там, значительно более скромный, чем был в советское время.
— Как известно, в Арктике лидирует та держава, у которой наиболее мощные ледоколы. В России сейчас начато строительство нескольких новых судов ледового класса. Однако в нашей стране, насколько мне известно, сейчас производят только стальные корпуса и атомные реакторы. Почти всю электронику, в том числе для ледоколов, мы закупаем за рубежом. Если США зададутся целью, смогут ли они помешать строительству русских ледоколов?
— Электронику производят в основном в Юго-Восточной Азии. Не думаю, что страны этого региона так зависимы от США, что будут выполнять их указания, отказываться от каких-то поставок для нас себе в убыток.
Даже если Соединённые Штаты зададутся целью помешать строительству наших ледоколов, их старания будут напрасными. В крайнем случае, мы способны и сами наладить выпуск нужной аппаратуры.
— А насколько осложнят нам жизнь запреты на поставку оборудования для глубоководной добычи нефти в Арктике?
— Да, сейчас некоторые проекты оказались в несколько подвешенном состоянии. Для России в целом это не слишком приятно. Но и драматичного ничего нет… Возможно, это побудит нас к тому, чтобы не планировать масштабных действий по освоению арктического шельфа на ближайший период… Сейчас мировые цены на нефть невысоки, поэтому имеет смысл отложить на несколько лет затратные проекты.
— Возвращение России в Арктику продолжается, — рассказывает почётный полярник, начальник и научный руководитель Морской арктической комплексной экспедиции Пётр Боярский. – Я был на Новой Земле, когда отмечалось шестидесятилетие первого ядерного испытания на этом архипелаге. Видел, что там происходят положительные изменения. Повышается боеспособность воинских частей, восстанавливаются и удлиняются взлётные полосы.
При этом военные всегда помогали нам в научно-исследовательской работе.
На Новосибирских островах также восстанавливается военное присутствие России. Пограничники активней стали патрулировать арктическое пространство.
Хотя существуют не только военные способы защиты наших интересов в этом регионе. Я занимаюсь собиранием доказательной базы, что острова в Арктике, на которые претендуют некоторые государства, должны принадлежать нам. Мы выявляем буквально тысячи объектов культурного наследия, которые доказывают, что русские столетиями осваивали эти территории. Это и стоянки первопроходцев и поклонные кресты, которые ставили поморы, и много ещё чего. Кстати, проблема в том, что эти объекты не сохраняются. А на это тоже надо бы выделять деньги. Когда иностранцы видят карты, на которых сотнями отмечены памятники присутствия русских в Арктике, у них отпадают многие вопросы. Также я надеюсь, что продолжится работа по созданию в этом регионе новых особо охраняемых природных территорий. Мы пробивали и, в конце концов, пробили создание национального парка «Русская Арктика». Заповедники и национальные парки, помимо того, что охраняют природу, оберегают наши границы. Ведь, чтобы попасть в них, необходимо разрешение. Это дополнительный контроль за теми, кто порой не с самыми дружественными намерениями оказывается в российском секторе Арктики.
— Насколько вероятно, что нашу заявку на «приращение» арктического шельфа отклонят?
— Если в ООН безосновательно откажут нам, будет создан прецедент. И в другой раз, когда какая-то страна будет претендовать на часть арктического шельфа, мы всегда можем оспорить это решение.
Если ООН откровенно будет манкировать интересами России, она окончательно себя дискредитирует, и станет попросту ненужной. Да, в этой организации, к сожалению, сейчас не лучший настрой в отношении России. Однако в научной среде всё не так однозначно. Наши западные коллеги довольно сдержаны в своих оценках. Мы видим, что далеко не все из них относятся к России негативно.